Менеджер, ты меня уважаешь?

В полночь 14 февраля рабочие завода "Форд Мотор Компани" (ФМК) во Всеволожске начали полную бессрочную забастовку. Пресса и общественное мнение признали событие беспрецедентным для России. И хотя это не совсем так — у нас периодически бастуют и в частных, и в государственных компаниях, уникальность ситуации налицо. Дело в том, что забастовочное движение на предприятии развивается по нарастающей вот уже второй год. Сначала рабочие хотели повышения зарплаты — и частично добились его, проведя три забастовки разной "степени тяжести". Теперь они обвиняют администрацию в несоблюдении норм охраны труда и требуют подписания коллективного договора. И на компромиссы, предлагаемые администрацией, как раньше, не идут. Только после того как забастовка продлилась сутки, а предприятие недосчиталось нескольких миллионов долларов, администрация дала согласие на содержательные переговоры, которых рабочие тщетно добивались в течение ряда месяцев. На момент сдачи номера забастовщики приостановили "боевые действия", у конфликта появился шанс быть разрешенным.

 

Впрочем, есть сомнение в том, что очередное перемирие решит проблему. Где гарантии, что подобное больше не повторится? В тексте коллективного договора? Мнения наблюдателей разделились. Одни с энтузиазмом потирают руки, предвкушая формирование "настоящего" профсоюзного движения в России, как на Западе: там "цивилизованные забастовки" дело обычное, и эскапада фордовского профсоюза может со временем превратиться в российскую тенденцию. Особенно если рабочие победят. Другие смотрят на происходящее свысока, полагая, что их самих подобное не коснется. И дают советы руководству "Форда". Кто рекомендует как следует платить рабочим, которые, как известно, получают несравнимо меньше братьев-фордовцев в других странах. Кто же, напротив, советует держать пролетариат в строгости и ни в коем случае не баловать.

 

На наш взгляд, ни одна из этих позиций не является удовлетворительной. Приветствовать противостояние труда и капитала в наше время по меньшей мере старомодно. Но несерьезно и считать, что ситуация, подобная сложившейся на "Форде", больше нигде не повторится. Во-первых, его опыт уже показал: ни кнут, ни пряник толком не помогают. Во-вторых, даже беглый опрос предприятий автомобильной отрасли свидетельствует, что некая волна активности российских профсоюзов, которая пока что робко дает о себе знать, может при определенных условиях, включая банальный обмен опытом с "революционерами", набрать силу. И кому это надо? Точно не акционерам и не менеджерам компаний.

 

Для того чтобы как можно меньшему числу руководителей пришлось вскоре проходить уроки "Форда", надо наконец разобраться, что на самом деле происходит на заводе во Всеволожске. Чего хотят рабочие. И чего не могут менеджеры.

 

Из Бразилии с амбициями
"Они нас пока не боятся, а зря", — обещают всеволожские забастовщики. Грозой администрации, однако, профсоюз "Форда" стал не сразу. Почти три года после запуска завода в июле 2002 года небольшая группа людей тихо-мирно организовывала праздники и закупала новогодние подарки детям сотрудников. Рабочие исправно собирали сверхпопулярные автомобили "Фокусы", и ничто не предвещало грядущих потрясений. Но тут молодое предприятие попалось на глаза международной профсоюзной организации TIE. И весной 2005 года представители российской ФМК съездили по обмену опытом к бразильским коллегам. После рассказа ходоков о заграничных фордовских зарплатах и шведском столе для рабочих в обед в умах российских фордовцев началось брожение. Как выяснилось впоследствии, необратимое. Профсоюз вырос вдесятеро — до 1100 человек, а во главе его встал один из членов бразильской делегации сварщик Алексей Этманов.

 

Может, со временем впечатления от рассказов Этманова улеглись бы, но тут рассосаться зреющему народному гневу не дали российские коллеги. В сентябре того же 2005 года "Форд" с ознакомительным визитом посетили представители ЦК профсоюза машиностроителей. На территорию предприятия их, правда, не пустили, но пообщаться с рабочими им удалось, и они научили фордовцев, что и как надо делать практически. После состоявшегося за воротами завода стихийного митинга профсоюз официально выдвинул администрации требования, касающиеся в основном оплаты труда. Рабочие требовали повысить зарплату на 30%. Руководство опешило, предложило 12% плюс ежегодный бонус и намекнуло, что не стоило бы портить отношения.

 

С тех пор хроники фордовского профсоюза пестрят словом "забастовка" не хуже книг Прилежаевой про жизнь Ленина. В начале ноября 2005 года рабочие остановили конвейер на час, а немного позже организовали недельную "итальянскую забастовку" (строжайшее следование должностным инструкциям). Работа "как положено" приводит к падению производительности примерно на треть. Например, погрузчик ползет по цеху с предписанной правилами скоростью 5 км/ч, вызывая бессильную ярость менеджеров — обычно, по признанию самих рабочих, они стараются сэкономить на каждой операции хоть несколько секунд. В марте 2006 года прошла вторая "итальянская забастовка", длившаяся, впрочем, чуть больше суток — администрация начала переговоры. К апрелю 2006 года стороны достигли соглашения. Высокооплачиваемые рабочие получили прибавку в 14%, начальная зарплата была увеличена на 17,5%. Забастовщики отказались от исходных требований, вняв аргументам администрации: деньги нужны для расширения производства.

 

Однако успех раззадорил профсоюз, и с зарплаты он переключился на условия труда вообще. ""Форд Россия" — единственный в мире завод компании, где до сих пор нет коллективного договора, — заявил Этманов. — Будем над ним работать". В сентябре 2006 года профсоюз закончил составление текста договора, обсудил его в трудовом коллективе и представил администрации. Переговоры, по словам Этманова, были провальные. Представители администрации "приходили, кивали и не делали абсолютно ничего". Утвердить удалось лишь несколько общих пунктов, а протокол разногласий занял двадцать пять страниц. Рабочие настаивали на следующих пунктах: доплата занятым на вредном производстве, отказ от так называемого заемного труда (услуг внештатников), гарантии потерявшим здоровье на производстве, нормирование труда. Через четыре месяца работникам надоело толочь воду в ступе, и на проходивших посменно собраниях коллектив принял решение об объявлении полной забастовки на неопределенный срок. Начало забастовки назначили на 14 февраля 2007 года.

 

Руководство "Форда" после такого удара под дых попыталось призвать "бунтовщиков" к ответу через суд, подав иск о признании забастовки нелегальной. "Согласно Трудовому кодексу, забастовки могут быть проведены при соблюдении определенных требований к их оформлению, в частности, нужна регистрация трудового спора в Комитете по социальной защите, — рассказывала пресс-секретарь компании Екатерина Кулиненко, — Этого почему-то не было сделано". В то же время компания комментирует конфликт сдержанно, так терпеливый родитель относится к выходкам бунтующего подростка. Поясняют: содержание коллективного договора со стороны администрации определяется общей стратегией транснационального предприятия, а также целями и возможностями бизнеса. "Мы интегрированы в европейскую систему производства. Российский завод ничем не хуже и не лучше любого западного, — апеллирует к здравому смыслу Кулиненко. — Мы не можем предоставлять какие-то преимущества одному из предприятий только потому, что того потребовал профсоюз".

 

В течение двух недель забастовки администрация завода чуть ли не ежедневно проводила встречи с профсоюзом, пытаясь отговорить его от забастовки. 9 февраля рабочим представили "окончательное предложение" по коллективному договору. Предложение включало: очередное повышение оклада на 14–20% (благо и так подошел срок для ознакомления коллектива с плановым повышением зарплаты, включающим индексацию инфляции и изменение оплаты труда для тех, кто переместился по тарифной сетке), дополнительный день к ежегодному оплачиваемому отпуску, единовременное пособие в размере 10 тыс. рублей работающим на заводе более пяти лет, повышение размера выплаты единовременного пособия в связи с рождением ребенка до 7,5 тыс. рублей, возможность получения беспроцентной денежной ссуды и прочее. 13 февраля, за день до планируемой забастовки, на общем собрании коллектива с участием администрации большинством голосов (1100 против 20) предложение было отвергнуто. В тот же день иск администрации о признании забастовки незаконной был удовлетворен Ленинградским областным судом.

 

Казалось бы, финита ля комедиа. Бунтовщики вне закона и компания спасена. Ан нет. Законодательная сторона вопроса нисколько не проясняет дела, хотя, по идее, должна. Обе стороны заручились юридической поддержкой, но деятельность юристов, похоже, сводится к психологической атаке на противника: по очереди стороны находят несовершенства в законах: мы вас так — а мы вас эдак. С одной стороны, по словам Этманова, "закон о забастовках составлен так, что провести законную забастовку фактически невозможно". С другой стороны, например, требование о регистрации забастовки, на которое ссылается администрация в исковом заявлении в суд, по словам чиновников из Комитета по соцзащите, носит чисто уведомительный характер. Кроме того, по закону у бастующих на обжалование решения суда было десять дней, в течение которых они могли бастовать дальше. А у Верховного суда, в который они собирались обратиться, — еще месяц на принятие решения, и в течение этого срока фордовцы опять-таки могли бастовать. То есть закон допускает проведение "незаконной" забастовки продолжительностью недель этак в пять.

 

Для компании все это оборачивается нешуточными потерями. Предыдущие забастовки лишили "Форд" 420 машин. Компания компенсировала ущерб, завезя "Фокусы" европейской сборки. Сейчас со всеволожского конвейера сходит около 300 автомобилей в сутки, и ежедневные убытки компании при полном простое составляют минимум 3,5 млн долларов. Не говоря уже о том, что забастовки наносят урон имиджу российского отделения фирмы. Наблюдатели в связи с этим считают, что "Форд" может воздержаться от дальнейшего расширения производства в России: клиенты, устав ждать "Фокус", переключатся на другие иномарки, лишив "Форд" лидерства. Некоторые профсоюзные лидеры и вовсе ожидают, что бурная активность Этманова приведет к закрытию завода ФМК, и, кстати, в этом случае рабочие, о благе которых профсоюз так печется, пострадают еще больше.

 

Но сам Этманов уверен, что ни о каком закрытии "Форда" речи быть не может — на "Фокусы" российской сборки стоят четырехмесячные очереди. В 2006 году эта модель стала самой продаваемой иномаркой в России, на 2007 год уже запланирован выпуск 75 тыс. автомобилей против 62 тыс. в прошлом. Кто ж станет резать курицу, несущую золотые яйца? И даже если это случится, вряд ли борцы за рабочее дело пойдут по миру. "Форд" не единственное предприятие в округе, под Всеволожск в свое время перенесли промзону из Санкт-Петербурга. Там и шинный завод Nokia Tires, и завод бытовой техники Merloni, и русаловский завод по выпуску алюминиевых банок. Вот уже и "Тойота" объявила о наборе персонала на строящийся завод. На подходе General Motors и Nissan. Не пропадут.

 

Добьемся уважения по суду
Что же дальше? Первой напрашивается простая мысль, что все дело в деньгах и рабочие "Форда" выжимают их из администрации всеми способами. Тем более что, по признанию наблюдателей рынка, общий менталитет приходящих в Россию иностранных компаний — "опускать наших по зарплате". Однако отказ забастовщиков от "денежных" предложений администрации 13 февраля эту версию сильно пошатнул. Да и молока себе за вредность фордовцы вполне могут купить на нынешние доходы.

 

Золотых гор, конечно, во Всеволожске не имеют — оклад рабочего ФМК от 13 до 19 тыс. плюс сверхурочные. Но это больше и средней зарплаты по Ленинградской области (10,8 тыс. рублей), и по автопрому (см.  график). Соцпакет на "Форде" и вовсе хорош: обеды, хоть и не шведский стол, но за символические деньги, медстраховка, доставка на работу и обратно. Никак не получается революционных предпосылок. Скорее, странно, почему на других предприятиях автопрома рабочие не бастуют.

 

Возможно, дело в профсоюзах, которых на других заводах либо нет, либо они пассивны. Возможно, подсуетились работодатели и освоили несколько известных методов управления профсоюзами. Например, внедрение в ряды профсоюза "засланных казачков", чтобы те неназойливо пропагандировали пункты коллективного договора, выгодные администрации. Еще один прием, родившийся в Америке 20−х годов, заключается в подкупе ретивых профсоюзных деятелей и увольнении неподкупных "законным" способом. "Нетрудно установить норматив, который будет абсолютно законным и при этом трудновыполнимым, — пояснил наш источник в одном крупном российском холдинге, где используют этот метод, — а уволить за несоответствие ему можно практически любого, когда это понадобится. Комар носа не подточит".

 

Но фордовцев не увольняют, им предлагают еще денег! "Нет уж, — упорствуют рабочие, — зарплата у нас на четвертом-пятом месте. Нам нужны гарантии. А то сегодня ты нравишься, и тебе все дадут, а завтра разонравишься — и враз отнимут".

 

Гарантии — вот ключевое слово. Рабочие думают, что их непременно обманут, хотя на самом деле вроде бы ничего такого нет. "Тебе могут нагрубить, послать, пояснить, что ты тут раб, никто и будешь делать, как тебе скажут. Особенно в ночную смену, когда и пожаловаться-то некому, высокое начальство по домам разъехалось", — жаловались на "Форде" еще в период первой забастовки. Таким образом, главная проблема, порождающая недоверие, — это отсутствие уважения к рабочим со стороны менеджмента. И тут деньги не очень надежный союзник.

 

В отличие от "Форда" многие российские компании понимают, что доплачивать сотрудникам за отсутствие к ним уважения — путь тупиковый. И наоборот, изначально партнерские отношения органично ведут к росту зарплаты. Об этом нам рассказали, например, на УралАЗе, где за год средняя зарплата рабочих выросла с 9 до 13 тыс. рублей, то есть более чем на 40%. Там внедряют систему "бережливого производства", для которой признание ценности каждого работника — краеугольный камень философии. Рабочий чувствует свою значимость для компании, в том числе через материальное подтверждение: оплачивается не только эффективный труд, но и любое рацпредложение, даже сообщение об ошибках или браке. Коммуникации налажены так, что каждая высказанная идея достигает руководства. На Ульяновском автомобильном заводе ежегодно проводятся специальные "информационные конференции", где работники могут задать свои вопросы менеджменту среднего и высшего звена. Раз в месяц проходят так называемые локальные собрания — начальник цеха общается с рабочими. А ежеквартально — "прямые линии" с исполнительным директором компании. Задавать вопросы можно как онлайн, так и заранее. Наиболее активные участники такого интерактива — рабочие.

 

Тренинговые компании, работавшие с "Автофрамосом" (выпускает машины марки "Рено"), очень удивлялись, получая от него заказы на обучение начальников участка, и предлагали вместо этого программы для директоров, рассказывает директор по связям с общественностью Оксана Назарова. Директора у нас и так ученые, терпеливо поясняли им на заводе, а вот вы нам начальника участка обучите, как собрания проводить, как обратную связь от рабочего получать, как ежегодное собеседование вести. Почти все начальники участков и цехов "Автофрамоса" не так давно пришли туда же рабочими. "Мы выращиваем руководителей, это наш принцип, — рассказывают в компании. — Если менеджер совсем недавно сам стоял у станка, он гораздо лучше понимает проблемы своих сотрудников. Мы же отдаем себе отчет, что на любой работе человек сыт не только зарплатой, но и уважением, например". Профсоюза, к слову, на заводе нет, есть совет трудового коллектива, которому, по словам Назаровой, удается договариваться с администрацией как по поводу доплат за вредность, так и по бытовым вопросам вроде устройства дополнительных раздевалок.

 

Судя по реакции консультантов, опыт "Автофрамоса" пока в новинку российским предприятиям. Хотя подход-то понятный. Да и сложно сейчас найти управленческое ноу-хау, равно как и обнаружить свежую тему в менеджменте. Все хорошо знают, как управлять компанией. Гуру, уже несколько стесняясь банальности произносимого, твердят: долгосрочный успех компании зависит от менеджмента, поэтому выращивайте доверие в коллективе, реагируйте на слабые сигналы, осуществляйте обратную связь… Маститые менеджеры по кадрам, добрых два часа рапортующие о внедрении очередной супер-пупер системы управления персоналом, в конце речи устало машут рукой: мол, вы же понимаете, что дело не столько в системе, сколько в атмосфере. Но руководители, вежливо их выслушав, в кулуарах снисходительно объясняют, что лично им вся эта красотища без надобности. Связь с персоналом на их предприятии предельно простая: "взял лопату и пошел работать", и ничего, мол, держится завод.

 

Кто следующий?
"С менеджерами у нас отношения плохие, рабочих в грош не ставят", — Петр Золотарев, председатель профсоюза "Единство" на АвтоВАЗе, объясняет "Эксперту" обстановку на своем заводе. "А в чем это выражается? С вами не здороваются, что ли?" — уточняем мы. "Да не в этом дело! — взрывается Золотарев и продолжает: — В отношении рядового рабочего действует принцип: захочу — уволю тебя, захочу — заставлю работать больше. Рабочие не чувствуют, что они важны. Они хотят влиять на качество труда, качество продукции, понимаете? Человека никто не слышит. А ребята постоянно что-то пытаются улучшить. Нам бы вот это японское бережливое производство", — мечтательно говорит он.

 

Как выяснилось, первый российский "настоящий" профсоюз "Единство" появился в 1990 году на АвтоВАЗе, несмотря на наличие на предприятии мощного старого профсоюза. По словам Золотарева, создатели новой организации почувствовали угрозу благополучию рядовых работников, исходящую от рыночной экономики, и поспешили от нее защититься. Правда, в 2000 году "Единство" провело свою последнюю забастовку. С тех пор профсоюз ограничивается проведением митингов один-два раза в год. Причина — жесткие методы администрации вкупе с соглашательской политикой старого профсоюза, который закрывает глаза на увольнение неугодных активистов "за пьянство". По словам Золотарева, на предыдущего председателя "Единства" даже совершали покушение.

 

Но лидеры профсоюза предприняли обходной маневр и решили распространять свои идеи не в глубь предприятия, а вширь — за его пределы. По словам Золотарева, молодой и энергичный профсоюз "Форда" буквально "вырос на руках" у бывалого "Единства", активисты которого проводили обучающие семинары для коллег из Всеволожска, и те в своей борьбе применяют "технологии, проверенные практикой". С его же легкой руки "настоящая" профсоюзная организация создана на СП "GM-АвтоВАЗ". Фордовцы, в свою очередь, дело продолжили: выступили наставниками профсоюза на недавно открытом предприятии "Катерпиллар Тосно". Идейно новые профсоюзы объединяет, по словам Золотарева, неприятие "агрессии со стороны администрации".

 

А вот администрация АвтоВАЗа, например, своими отношениями с рабочими удовлетворена и на деятельность "Единства" смотрит с иронией. Действительно, что им профсоюз численностью около тысячи человек, когда у них в помощниках организация, объединяющая почти все 108 тыс. работников. Сотрудничество со старым профсоюзом, по словам администрации АвтоВАЗа, тесное, все "спорные вопросы и трудовые конфликты" решаются на согласительных комиссиях. Кроме того, большая роль профсоюзу отводится при составлении коллективного договора, который, как заявляют в администрации, "по многим позициям превосходит трудовое законодательство РФ". Впрочем, по законодательству администрация должна принять и инициативу "Единства" в составлении этого документа, но предпочитает этого не делать.