Школа в национальном проекте "Образование"

 
– Поскольку ресурсов на все не хватает, то направления выбирались исходя из принципа концентрации ресурсов и эффективности их использования. Предполагается активизировать ключевые факторы в образовании. Федеральная власть этими относительно небольшими финансовыми потоками обозначила приоритеты.

Например, такая знаковая фигура в национальном проекте, как классные руководители, которые получили дополнительное вознаграждение – тысячу рублей в месяц. Несмотря на то что сумма небольшая, все это важно. Кстати, благодаря этому шагу государство наконец-то узнало, сколько у него классных руководителей и сколько у него классов, где наполняемость – более 14 человек в сельской местности и более 25 – в городской.

Следующие программы финансирования – 3 000 инновационных школ и 10 000 лучших педагогов. Здесь постарались поддержать практиков-лидеров, то есть те школы, которые являются инновационными площадками, ресурсными центрами на муниципальном или региональном уровнях. Это необходимо для того, чтобы на их базе учились другие.

 

Современной системой повышения профессионального уровня занимаются региональные институты повышения квалификации. Значительная часть из них находится в ситуации кризиса. Некоторые живут вчерашним днем, и педагоги-практики во многом их опередили. Поэтому вполне логично, чтобы педагоги, директора учились на таких практикующих площадках.

При выделении лучших учителей задача та же – выбрать из миллионной армии педагогов 10 000 человек и отметить их очень солидной для педагогов денежной суммой 100 000 рублей. Правда, высказывались опасения, что педагоги, как работники любой гуманитарной профессии, народ очень эмоциональный, поэтому будут волноваться: где критерии, объективные показатели и т. д. Так как школа – это гуманитарная система, в которой с количественными показателями работать очень тяжело, то поступили разумно, предоставив выбор самим школам, муниципальным органам власти, институтам гражданского общества.

Есть и другие направления финансирования: в частности, программа "Школьный автобус" – закупка автобусов для школ сельской местности. На нее выделено свыше 1 млрд рублей. Дело в том, что есть малокомплектные сельские школы, где, например, 11 учеников и ровно столько же педагогов.

Сейчас все регионы переходят к нормативно-подушевому финансированию и малокомплектным школам будет сложно выживать в этих условиях. Если школа не является чем-то образовательно-эксклюзивным, не расположена в какой-нибудь малонаселенной части Чукотки, а до ближайшей школы 10–12 км, то лучше закрыть ее, дать ученикам автобусы и отправить в другую. Даже в СНиПах разрешено, чтобы пешая дорога была в пределах 35 минут. Поэтому этот вектор финансирования абсолютно правильный. Единственное, что хотелось бы отметить: этих автобусов очень мало. Я полагаю, что все-таки профинансировать большее число автобусов, наверное, можно.

Значительные ресурсы направлены на пополнение и модернизацию школьного оборудования. Надеюсь, что регионы выберут правильные адреса для этих финансовых потоков. Технические средства обучения должны попасть в те руки, которые смогут этим воспользоваться. Полагаю, что как раз эти 10 тысяч учителей и должны их получить. Хотя я не уверен, что деньги, полученные учителями, не пойдут на учебно-наглядные пособия.

 

Скорее всего, в большинстве случаев именно так и будет. К сожалению, для преподавателя 100 тыс. рублей – это сумасшедшие деньги. Над ним будет довлеть комплекс подвижничества и самоотречения: "Я же не один такой хороший – другие тоже хорошие. Давайка я буду с ними делиться". Деньги должны рассматриваться не как премия, а как грант. А грант должен быть потрачен на то, чтобы изменилось качество.

 

Важно, что учитель будет осознавать свою социальную значимость. Например, анализ социологических исследований показывает, что свыше 70% учителей не хотят, чтобы их дети были учителями. А вот врачи, особенно специалисты, хотят, чтобы их дети были врачами. Или юристами, экономистами, финансистами и т. д. Там другие ресурсы.
Следующий вектор финансирования – это поддержка вузов и вузовской науки.

 

Определились семнадцать лидеров. Отрадно, что впервые в России не было никаких вопросов по тому, кто кого как выбирал. Все было прозрачно, честно и красиво. Сейчас очень важно, на мой взгляд, чтобы студенты этих вузов, их родители, вся профессура знали, когда деньги придут и на что они будут потрачены. Они должны видеть результаты этих финансовых вливаний, поскольку любая затененность будет порождать домыслы и слухи. Прозрачность создаст некоторую гарантию того, что деньги действительно будут потрачены целевым образом на модернизацию вузовской науки.

Третье направление финансирования – поддержка талантливой молодежи. 2,5 тыс. молодых людей получат именные гранты по 60 тыс. рублей. Существуют квоты по регионам, по направлениям реализации их талантов. Там могут быть спортсмены, художники, математики. Дело хорошее, хотя я сомневаюсь в его эффективности, поскольку денег мало и нет четкой целевой установки. Произошло смешение всей талантливой молодежи. Другими словами, спортсмен и биолог получат одинаковую сумму.

Надо было это как-то дифференцировать.

Я всегда настаиваю на том, что при отсутствии достаточных ресурсов, нужно решать проблему поэтапно.

Хорошо также и то, что значительная часть регионов пошла навстречу инициативе федеральных властей и стала утверждать свои собственные призы, премии, гранты и т. д. Поэтому, несмотря на то что направления финансирования выбраны скудно, определены они были верно.

 

 

– Здесь есть два аспекта. Во-первых, Россия очень многоукладна и разнообразна. Более того, когда путешествуешь по городам и весям нашей необъятной родины, иногда возникает ощущение, что ты в другой стране. Я убежден, что лучше будет вкладывать деньги в тех, кто сам вкладывает. Тем регионам, которые закладывают маленькие суммы в бюджет на образование, я бы давал меньше. Если нет иных, особенных условий. Поэтому квоты имеют смысл, как стартовые гарантии.

Во-вторых, предположим, что квот нет. Тогда все деньги достались бы сильнейшим регионам. Естественно, что, например, Санкт-Петербург, Краснодарский край или Красноярский выиграют. И все останется у них. Но нужно поддерживать и другие регионы.

– Давайте начнем с того, кого можно обмануть. Ввести в заблуждение можно любой проверяющий орган. Кого нельзя обмануть? Тех, кого ты учишь, и тех, кто с тобой работает. Следовательно, общественный контроль гражданских институтов можно поставить на первое место.

Кроме того, поскольку деньги выделяются из бюджета, то некоторые контрольные функции будут у тех, кто традиционно его курирует. По всей видимости, это будет Счетная палата, контрольно-дивизионное управление.

 

 

– В регионах нужно создать такие структуры, которые работали бы на качество образования. Например, при помощи бизнес-структур создать системы раннего трудоустройства молодежи, а не покупать в школу один–два компьютера на класс.

Бизнес-сообщество должно участвовать в целевых программах, которые регионы для себя выбирают. Допустим, целевая программа "Подвоз детей автобусом" или программа информатизации образования (по третьему займу в настоящее время финансирование получают только семь пилотных регионов, а остальные 80 не получают ничего).

 

Единственное, что необходимо учесть: такие целевые программы должны быть прозрачными, понятными, открытыми и ни в коем случае не подчиняться исключительно губернатору.

Я бы на месте бизнес-сообщества не торопился финансировать государственное образование в целом вообще, а тоже работал бы на целевые программы. Формировать эти программы, по-видимому, должно Министерство образования и науки РФ совместно с гражданами. Бизнес-сообщество должно быть соучастником создания этих целевых программ, выбирать их для себя. Единственное, чего я опасаюсь, это растворения данных ресурсов. Логично, наверное, чтобы эти программы были не крупномасштабными, а целевыми, но уровня одного какого-то региона, муниципалитета.

 

– В основном это интерес к профессиональному образованию. Наиболее  продвинутые корпорации создали свои профессиональные учебные заведения. Они прекрасно понимают, что эти инвестиции создают конкурентное преимущество. Так поступают крупные холдинги во всем мире.

 

– Во-первых, надо понять, какие из этих образцов являются лучшими. Вроде бы прошел конкурс, который должен был выявить 3000 лучших школ. Лидеры уже выявлены, но заявлены программы, а не сами школы. Вполне возможна ситуация, когда школа никуда не годится, а программа написана хорошо. Поэтому мне кажется, что это опять-таки половинчатый шаг.

Сложно найти критериальную оценку. В отечественном образовании, конечно, есть достижения, как и в любой другой стране мира, но оно не является самым лучшим в мире. Кроме т ого, пора понять, что наша работа – это не бесконечный посев по поводу разумного, доброго, вечного, а оказание комплекса услуг налогоплательщикам, которые оплачивают это бесплатное образование.

Мне кажется, что самый главный индикатор – это то, как к школе относится потребитель – семья, которая одновременно является соучастником в образовательной услуге. Если школа переполнена детьми, потому что в нее все хотят попасть, если является продуктом осознанного выбора семьи, а педагогический коллектив стабильный и энергичный – значит, она успешна.

Естественно, особые условия необходимо предоставить тем школам, которые занимаются со спецконтингентом: с детьми с девиантным поведением, детьми-инвалидами, больными детьми – они должны быть вне конкурса и полностью под опекой государства.

Учитывать отношение потребителя позволяет механизм нормативноподушевого финансирования, когда деньги следуют за ребенком. Такое финансирование ставит школу в ситуацию конкурентных отношений в отрасли. Потребители лучше всяких инспекторов понимают – хорошо там учат или плохо. Если второе, и родители начинают забирать детей из этой школы, то остается меньше денег, и рано или поздно такое учебное учреждение окажется на грани закрытия. Конечно, я не говорю о малонаселенной местности, где до ближайшей школы нужно лететь вертолетом.

 

 

– Первое – это продуцирование технологий, которые создают поддержку для широкого и дешевого информационного доступа. Под информационным доступом подразумевается все что угодно, на любых носителях – Интернет, библиотека и т. д. Это очень важное условие в образовании и мир его уже практически прошел.

Второй важный момент – это создание технологий, способов и условий для системы "Образования в течение всей своей жизни". Здесь есть несколько принципиально важных позиций.

Во-первых, должна быть по-настоящему профинансирована работа по изменению содержания образования. Невозможно впитать в себя всю информацию, что дает школа. А если дать выпускнику школы почитать инструкцию к стиральной машине – поймет он ее или нет?

Поэтому очень важно то, чему он должен научиться, выйдя из школы. Надо дать ученику технологии обучения, полезные на протяжении всей жизни. Необходимо научить самостоятельному поиску информации, работе с ней и продуцированию новой информации. У школьника должны появиться те компетенции, которые позволят ему быть социально успешным. Он должен свободно ориентироваться на современном рынке труда.

 

У него должна быть развита коммуникативная включенность. Не зря в современных условиях развития высоких технологий работодатели предпочитают не выпускника профтехучилища, а неплохого выпускника полной средней школы. Это связано с тем, что выпускник ПТУ, увы, зашорен на несколько операций. А выпускник полной средней школы обладает базовыми общекультурными компетенциями, которые позволяют ему переключаться с одного вида деятельности на другой. Ведь хайтек сегодня как раз и базируется на переключении с одного вида деятельности на другой. Долго одни и те же технологии не применяются.

Во-вторых, необходимо финансировать подготовку педагогов. Сегодня немного педагогов в России, которые бы соответствовали культуре современности. Я имею в виду не индустриальное, а постиндустриальное общество, в которое мы уже вступили: у нас информационная цивилизация.

А педагогические вузы сегодня – это сплошная архаика, к сожалению. С нищенской материально-информационной базой. С профессорско-преподавательским составом (ППС), состоящим из немолодых или не очень компетентных молодых педагогов.

Во многом наши педагогические вузы в 70–е годы стали жертвами появления в регионах классических университетов. Их создавали в каждом регионе на основе педвузов. Естественно, лучшая часть ППС уходила туда, а остальные оставались в педвузах.
Необходимо реформирование системы педагогического образования в стране. Для этого нужно оставить примерно 20–30 педагогических вузов-лидеров, остальные закрыть и сформировать на базе классических университетов педагогические факультеты.

 

– Очень важно дошкольное образование. Именно в этом направлении Россия была лидером, и мы утратили эти позиции в начале 90-х годов. Сегодня, например, во Франции 97% детей дошкольного возраста получают системное образование. В Англии – образование с четырех лет. У нас, к сожалению, этого нет.

Пора перестать рассматривать детский сад как некую камеру хранения. Пик зарождения и формирования базовых способностей детей приходится на период с четырех до шести лет. И в этот период с детьми должны работать профессионалы.

Для того чтобы они появились в детских садах, надо резко поднять заработную плату воспитателям детских садов и закрыть все педагогические училища. Последнее необходимо, потому что в педучилища, за редким исключением, идут троечницы, не получившие полного среднего образования. Потом они идут к детям и начинают их учить, а дети – это очень благодатный материал для обучения.

Важно поднять престиж педагога детского сада. Это настоящие педагоги, и у них должно быть качественное высшее образование.

 

– Получили деньги классные руководители. Судя по моему опыту, я бы не сказал, что стало больше желающих стать классными руководителями. Хотя ситуация в регионах разная. Там каждый рубль, даже вот эти самые 20-процентные надбавки существенны.
В регионах есть еще и другая проблема – там начинается учительская безработица. Если два-три года назад был дефицит кадров, то теперь там все по-другому. Борьба за часы идет постоянно, поэтому сейчас люди будут бороться за классное руководство, доказывая свое конкурентное преимущество.

Про остальную часть финансирования сказать сложно – эти деньги пока не пришли.

 

– Пожалуй, главный эффект, какой может быть, – это изменение социального статуса учителя и превращение сферы образования в привлекательную для страны, для населения.