Хейзинг и национальная безопасность

Традиция не слишком строгого соблюдения законов и уставов укоренилась в армейском быту и воспринимается как естественное положение вещей. Ее наиболее яркие проявления – дедовщина в армии и менее известная годковщина на флоте, этнические конфликты – рассматриваются как самостоятельные болезни военной организации, имманентно присущие ей в силу крайней бездуховности и безнравственности (как считают правозащитные структуры) или привнесенные на ее здоровое тело вследствие криминализации общества (как убеждает себя командование). Масштабы негативных явлений в Вооруженных силах могут преуменьшаться или преувеличиваться. Например, офицерство твердо убеждено, что отмечающиеся кое-где небольшие сложности вхождения в воинский коллектив новобранцев объясняются крайней изнеженностью последних и неприспособленностью к жизни. Правозащитники, напротив, полагают, что дедовщина – неизбежное следствие призывного способа комплектования и может быть устранена только путем перехода на контрактную основу. И те, и другие не могут не понимать, что их аргументы не выдерживают никакой критики.

Известны случаи, когда прекрасно подготовленные и желающие служить в армии молодые люди возвращались оттуда в гробах, не имея ни малейшей возможности устоять перед сплоченными бандами ночных хозяев казармы; с другой стороны – те, кто утверждает, что неуставными отношениями болеет только служба по призыву, недобросовестно отрабатывает западные гранты. Во-первых, контрактники (по-военному "контрабасы") уже успели себя показать не с самой лучшей стороны, намного ускорив восстановление такой эффективной меры взыскания как дисциплинарный арест. Во-вторых, казарменная преступность под красивым названием "хейзинг" прекрасно известна на Западе, где с ней так же успешно, как и в России, борются многие годы.

Забавляя войска
Получить представление о нравах американской казармы по данным печати довольно сложно – не только "Красная звезда", но и "дивизионки" выглядят объективными независимыми изданиями на фоне творческих методов американских военных журналистов. В их произведениях армия ежеминутно служит народу, народ озабочен, чем бы еще помочь армии, а благодаря таланту журналистов все это сливается в величественный гимн. Даже пианистка русского происхождения, развлекающая солдат на их иностранных базах, в пересказе одного из пентагоновских изданий местами выражается как четырехзвездный генерал: "Я на самом деле люблю забавлять войска, поскольку, по-моему, они защищают мою вновь обретенную родину". Если новобранцы и сталкиваются с трудностями, то только в освоении нелегкого ратного ремесла под руководством строгих, но доброжелательных сержантов.

Всплеск общественного интереса к издевательствам в казармах вызвала тюрьма Абу-Грейб – невоенные журналисты стали задаваться вопросом, где герои успели набраться такого садизма. За период иракской войны в три раза возросло количество случаев неуставных отношений – генерал М. Хейги вынужден был обязать командиров соединений и частей "принимать меры по пресечению утечки информации" об имевших место инцидентах. Точно так же реагировал царь Николай I на поведение молодого француза, купившего в России кнут для его демонстрации на Западе, – был издан указ о запрете продавать иностранцам кнуты. Подобная тактика имеет поклонников во все времена и во всех странах.

Данные о варварском обращении с молодыми военнослужащими в армии и на флоте, которое очень трудно описывать в приличном обществе, иногда всплывают в периодических изданиях и вызывают справедливую критику. Например, бывший министр обороны Коэн называл "смущающей и отвратительной" привычку отдельных морских пехотинцев бить кулаком по значкам на груди плохого бойца с целью вдавить их в кожу до крови. В Аризоне молодых солдат били и пинали ногами, заставляли жевать зажженные сигареты и экскременты. По своей простоте высокие начальники не смогли истолковать тот факт, что некоторые солдаты в Форт-Брэгге неизвестно почему используют губную помаду. По сведениям министра, за три года только в морской пехоте выявлено до 80 случаев хейзинга (около 50 наиболее веселых шутников отданы под трибунал), сколько их скрыто от глаз командования, Коэн затруднился ответить.

На критику министра Вооруженные силы отреагировали развертыванием разъяснительной работы, однако ее лозунг "Если ты думаешь, что хейзинг это о-кей, подумай снова" свидетельствует о том, что большой беды в неуставных отношениях там никто не усматривает. Явно не слишком верил в успех вице-адмирал Джон Шехенен, потому что "какие бы правила и приказы вы ни издавали, проблема в том, что хейзинга вы не обнаружите, пока он не случится". Один не названный по имени военачальник вообще не был склонен драматизировать происходящее с учетом жестокостей, которые могут ожидать солдат в военное время: "Что значит пара уколов булавкой? Был бы это еще АК-47 (вероятно, имеется в виду автомат Калашникова. – Прим. авт.). Ну да, бить по значкам это ужасно, но и война это ужасно". Еще более откровенно – почти по-русски – заговорили офицеры батальонного звена: "Новые солдаты все в большей степени недисциплинированны, неуправляемы и озабочены скорее своими правами, чем обязанностями. У них очень слабо развито чувство коллектива, … они научились спрашивать не о том, что они могут сделать для страны, а что страна может сделать для них". Джим Карсон, одно время преподававший в прославленной академии Уэст-Пойнт, рекомендует новичкам не забывать о морали, и большинство военных с ним согласны – поскольку ручные гранаты, которые все чаще бросают в однополчан, не долетают до их палатки.

На случай агонии
Примерно так же решительно борется с хейзингом и английское командование, по сведениям которого от "хулиганства", как это там называется, страдают не больше 5 % новобранцев, тогда как выявленные факты неуставных отношений в колдстримской гвардии ни в коем случае не представляют собой систему. Были приняты необычные меры в виде создания своеобразной службы доверия за счет женских добровольческих формирований, получивших презрительную кличку "тетушек на случай агонии"; к ним предлагалось обращаться молодым солдатам, которые не смели жаловаться с использованием официальных каналов, поскольку в армии это не принято. Однако разбор жалоб остался в ведении командования, которое могло обращаться в военную полицию, "если это было, по его мнению, необходимо".

В английской прессе сообщалось о позитивных сдвигах в сознании военных, вызванных законом о правах человека 1998 г. и специальной резолюцией Совета Европы (№ 1166), но решительного изменения, по-видимому, не произошло, как показала волна самоубийств новобранцев в 2002 г. на базах Дипкат и Каттерик. Более того, факты "хулиганства" каким-то непонятным образом выявлены в других сферах государственной службы, в частности, на почте. Впрочем, особенности военного дела, объективно требующие сплоченности на поле боя и беспрекословного подчинения приказам, часто заставляют умолкать самых стойких защитников прав человека. С сожалением отмечая, что "грань между физическим и психологическим стрессом и реальным надругательством может быть почти незаметной", они все же признают, что "неизбежная жесткость военной подготовки" в ряде случаев выглядит как "хулиганство", хотя по сути таковым не является.

Издевательства над новобранцами западная литература добродушно объясняет своеобразным "обрядом посвящения", который якобы охотно проходит молодежь, желающая приобщиться к армии как к высшей касте. И такие варварские пережитки первобытных обрядов инициации, требующих от претендентов определенной стойкости, действительно характерны для англосаксонской культуры и распространены, в частности, в учебных заведениях (достаточно вспомнить произведения Диккенса и Теккерея). По какой-то непонятной логике, они затрагивают не только мужские, но и женские коллективы, члены которых так же охотно выносят побои и ожоги. Не приходится удивляться, что исследователи неуставных отношений в российской армии вслед за коллегами с Запада объясняют эпидемию армейской преступности детскими шалостями, противопоставляющими круг военных и низший слой непосвященных, которые обязаны обслуживать касту господ. Будь это так, объем прав старослужащих солдат не расширялся бы по мере приближения демобилизации, а наоборот сокращался с изданием пресловутого "приказа" – ведь в соответствии с ним демобилизованный воин перестает быть военным и возвращается к ничтожеству гражданской жизни; следовательно, его можно бить и требовать от него мелких услуг. Поскольку этого не происходит (на сверхсрочную службу также остается самый незначительный процент солдат), приходится сделать вывод о том, что неуставные отношения представляют собой не игру, а какой-то процесс, имеющий вполне рациональную основу.

Кто не бережет людей
Вопреки распространенному мнению, при всей традиционной строгости наказаний в российской армии (особенно отличился со своими "Артикулами" Петр Великий, предусмотревший смертную казнь за 103 вида правонарушений) издевательства в ней никогда не приветствовались. Военный устав полевой пехотной службы 1796 года прямо называл в качестве одной из главных причин дезертирства отсутствие заботы о солдате (весьма эффективной мерой оказалось взыскание с командиров стоимости амуниции бежавшего), однако ограничить его масштаб (до 3500 случаев в год) удалось только в конце XIX века благодаря резкому уменьшению срока службы. Как ни странно, за ненадлежащее отношение к солдатам строго взыскивал не только великий Суворов ("кто не бережет людей: офицеру – арест, унтер-офицеру и ефрейтору – палочки"), но и недоброй памяти Аракчеев. "Наставление о осмотре рекрутских депо" требовало выявлять старослужащих, обирающих молодых солдат. Отмену телесных наказаний военные, напротив, не приветствовали: например, прославленный генерал Брусилов, позднее показавший себя и в Красной армии, считал необходимым их сохранить, "дабы избегнуть потом нужды в расстреливании".

Злоупотребления в современной российской армии заметно отличаются тем, что отнюдь не имеют целью поддержание дисциплины, а то и прямо ее отрицают. Сержант по окончании "учебки" может оказаться в неформальном подчинении, если не в услужении у старослужащих рядовых, и офицеры (сами порой страдающие от неуставщины) закрывают глаза на подобную практику, иногда создавая для нее благоприятную среду. Одна из причин заключается в том, что освоивший военную специальность солдат представляет собой для командира определенную ценность, однако улучшить для него социальные условия можно только путем их ухудшения для остальной массы нижних чинов. Самовольное перераспределение материальных благ – прямая дорога в военный суд, но закрыть глаза на то, что едят старослужащие, кто стирает им одежду и т. п., а также на те средства, которыми привилегированные слои обеспечивают повиновение, командир вполне может. Таким образом поддерживается и порядок в расположении, что снимает с офицеров, особенно младших, обязанность личного контроля за состоянием воинской дисциплины. Поскольку в условиях нищенского финансирования военные давно перешли на режим экономии сил, затрата которых никем не возмещается, это делает "дедов" персонами, особенно приятными для командования, постепенно теряющего не только офицерскую честь, но и порой человеческий облик.

Чрезмерно длительные сроки действительной военной службы и неизбежно связанные с ней тяготы вызвали к жизни и такой специфический общественный компромисс, как освобождение старослужащих от хозяйственных обязанностей. Молодые солдаты легко переносят груз никогда не прекращающихся работ – помимо нарядов по роте и кухне бессмысленно подметают плац, укладывают моментально вянущий дерн у стелы боевой славы полка, копают ямы, бесконечно "мастичат" траки военной техники – поскольку понимают, что праздник на их улице неизбежен. И надо отметить, что если нормальные люди воздерживаются от вымещения перенесенных в свое время унижений на новобранцах, то правом не мыть пол в привилегированный период службы пользуются все без исключения.

Этот взаимовыгодный порядок, фактически сокращающий срок службы вдвое, признают не все. Время от времени вспыхивающие в частях мятежи против всевластия "дедов" приходится подавлять – в прошлом году из-за неуставщины погибли 16 военнослужащих, еще 276 человек покончили с собой. На чьей стороне симпатии командования в этих конфликтах, можно судить по высказываниям одного из деятелей новой российской армии генерала Сергея Моисеева: "Они (потерпевшие. – Прим. авт.) самовольно оставляют части, некоторые даже стреляются. Честно скажу, мне их не жалко, потому что они не мужчины, они не готовы к жизненным трудностям. Они не умеют держать удар и выбирают самое легкое – смерть". Такие взгляды военачальника лучше всякой статистики позволяют оценить условия несения службы, по отношению к которым смерть может рассматриваться как легкий выход из положения.

Хейзинг случился
С апологетами неуставных отношений по ту и эту стороны океана можно согласиться в том, что во многом они объясняются несовершенством человеческой природы. Армейский мир как в кривом зеркале отражает общепринятые принципы распределения материальных благ – заслуженному лицу полагается больше, чем начинающему работнику. В коллективе ничем не занятых молодых мужчин, предоставленном самому себе, также неизбежно выделяются заслуженные лица. Критерии могут быть разными – в подразделениях, которые в целях борьбы с дедовщиной формировались из солдат одного призыва, очень быстро заводятся свои "паханы", и выход может быть только один – держать их под контролем самыми жесткими мерами. К сожалению, нынешняя обстановка этому не благоприятствует, так как предавать преступников законному суду командиру части небезопасно. Карьеру в современной армии делают те офицеры, которые не создают проблем другим и решают их только своими силами. Того, кто не может с ними справиться, считают никудышным командиром, которому в Вооруженных силах не место. Поэтому бывает, что не лишенные чувства долга офицеры, защищая молодых солдат, избивают "дедов" собственноручно. Это единственное доступное им воспитательное средство не только грозит уголовным преследованием, но и дополнительно оказывает отрицательное воздействие на армейские нравы.

Ближайшее время обещает быть сложным – накануне предстоящего сокращения срока службы до одного года "деды", у которых есть все основания сетовать на свою горькую долю, могут представлять особую опасность; расширение масштабов негативных явлений признает, в частности, главный военный прокурор А. Савенков. Постоянные казарменные скандалы чреваты срывом призыва и, следовательно, подготовки резерва, что означает прямую угрозу национальной безопасности. Россия не имеет западных возможностей покупать себе солдат (упомянутый Джим Карсон особенно переживает, что американских новобранцев интересуют только деньги), поэтому без восстановления правопорядка в армии обойтись нельзя.

Проблему–2007 невозможно решить простыми средствами. Создавать военную полицию уже поздно, тем более что и она, судя по западному опыту, особого влияния на преступность в армии не оказывает, оперативной работы не ведет и принимает меры (или не принимает), когда, по выражению американского адмирала, хейзинг "уже случился". Многое может сделать военная юстиция, активнее используя такую форму работы как выездные заседания, но традиционная медлительность правосудия вряд ли даст результаты в ближайшем будущем. Тем не менее, другого пути нет – если армия не будет функционировать в рамках единых для всего общества и даже более строгих норм поведения, мы скоро останемся без армии – со всеми вытекающими отсюда последствиями.

 

Дело Сычева
"Если будет установлена вина военнослужащих, в том числе офицеров, выводы будут сделаны самые жесткие".

Начальник Генштаба ВС РФ генерал Юрий Балуевский

"В частях и подразделениях сегодня фактически отсутствует система работы должностных лиц по сплочению воинских коллективов. Утрачена складывавшаяся веками на полях сражений традиция войскового товарищества. Горькие плоды этой забывчивости мы пожинаем уже сегодня, но грядущие ее последствия, особенно в условиях "профессионализации" Вооруженных Сил, могут быть куда плачевнее. Необходимо обеспечить исполнение в войсках требований общевоинских уставов, приказов и директив министра обороны и иных документов по вопросам предотвращения самоубийств в Вооруженных Силах".

Бывший начальник Генштаба ВС РФ генерал армии Анатолий Квашнин

"В 2001 году в Белоруссии приняли новые законы, и за 3 года с дедовщиной практически покончили. Теперь командиры не отвечают за преступления подчиненных. А потому им нет никакого смысла ради отчетности и собственной безопасности покрывать преступления и так называемые "неуставные отношения". И это означает, что "белорусские деды" получают свое и по полной программе. При этом если российская Военная прокуратура требует восстановить "губу", то из Минска приходит сообщение о том, что в Белорусской армии рассматривается вопрос о ликвидации последнего дисциплинарного батальона. За ненадобностью".

Политолог, обозреватель, профессор МГИМО Алексей Пушков

"Каждый год в Союз комитетов солдатских матерей – а в наш Союз входит около трехсот комитетов по России – поступает более 50 тысяч жалоб от солдат-призывников и их матерей. Одна треть жалоб – на побои и жестокое обращение, другая треть – на неоказание медицинской помощи. И вообще каждый солдат-призывник в той или иной степени подвергается незаконным действиям. Причем не только новобранцы, но и те, кому осталось служить несколько месяцев".

Председатель Союза комитетов солдатских матерей Валентина Мельникова

"Очевидно, что дедовщина прижилась в российской армии, и нужен целый комплекс мер для ее искоренения. Надо разорвать этот порочный круг".

Первый заместитель председателя Комитета Госдумы по безопасности Михаил Гришанков

"Необходимо рассмотреть вопрос взаимодействия церкви, армии и иных силовых структур. Деятельность духовенства в воинских подразделениях должна стать залогом ответственности внутреннего мира и взаимопонимания в армейских коллективах, дабы сама возможность повторения случаев, подобных тому, что произошли в Челябинске, была совершенно исключена из жизни военнослужащих".

Патриарх Алексий II

"По предварительным нашим разговорам, будет создана рабочая группа по проблеме дедовщины. Пока что Общественная палата должна предавать гласности такие вещи".

Председатель комиссии по контролю за деятельностью правоохранительных органов и силовых структур Общественной палаты России Анатолий Кучерена

"Тот ужасный случай, который произошел в Челябинске, находится в поле зрения руководства Министерства обороны и российского Правительства. Конечно, это не просто прискорбно, это ужасно – то, что произошло. Вы знаете, я бы хотел обратить внимание на то, что российская армия – это часть нашего общества. И мы все – я не собираюсь ни на кого перекладывать ответственность, я просто хочу, чтобы мы реально посмотрели на вещи, – мы все ответственны за то состояние общества, в котором оно находится, в том числе и средства массовой информации. Это касается и воспитательной работы. Это касается и волны насилия на экранах наших телевизоров. Это много чего касается. Это касается, конечно, и политики государства. Это касается контроля за тем, как исполняются приказы в Вооруженных силах, это касается самой системы воспитания в Вооруженных силах. Министр обороны подготовил и сделает мне в ближайшее время предложения по качественному улучшению этой работы, включая возможное создание военной полиции. Думаю, что это было бы вполне востребовано сегодня – контроль за соблюдением законности в Вооруженных Силах должен быть ужесточен".

Президент РФ Владимир Путин