Союз рыжих

Папа очень хотел, чтобы Филипп продолжил его дело. Дело не приносило баснословных доходов, но жизнь обеспечивало вполне приличную, и опять же – было весьма престижным. Найт-старший издавал в городе Портленд газету и вспоминал о своем занудном юридическом прошлом с чувством глубокого удовлетворения: в какой-то момент у него хватило сил бросить юриспруденцию и заняться творчеством. Газета, кончено, не роман – но, c другой стороны, он ведь не статейки пописывал, а руководил процессом. Филипп отцу помогал с самого детства. Ум у Найта-младшего был чрезвычайно прыткий, глаз – острый, а живость – отличительной чертой всей его худощавой, рыжекудрой натуры. Чтобы сын постепенно превращался из любителя в профессионала, в 1955 году папа отправил его в Орегонский университет. И хоть Филипп и был зачислен на факультет журналистики, ограничиваться только чтением книг и писаниной он не собирался. Тем более, что только чтение книг и писанина ни в одном университете США не поощряется. Любой университет США, за неимением в этой стране Cпортивной академии им. Лесгафта, является, помимо поставщика мозгов, еще и поставщиком мускулов, и даже для Олимпийской сборной. Орегонский университет специализировался на легкой атлетике. В основном, благодаря стараниям и гению одного-единственного человека по имени Билл Бауэрман. Этот седовласый дядечка был тренером от бога – строгим, хитрым, не только с мышцами, но также и с мозгами, а еще с умением вдохновить на спортивные подвиги. Филиппа Найта он вдохновил на первый великий подвиг его жизни – на занятия бегом. Так как Билл каждого ученика держал за "без-пяти-минут-чемпиона", Филиппу ничего не оставалось, кроме как бесконечно тренироваться. Но в золотую двадцатку действительно ставших олимпийцами бауэрманских воспитанников он не вошел – таланта не хватило. Как и любой тренер с мозгами, Бауэрман это понял сразу, но сгонять парня с беговой дорожки не стал, так как считал: именно спорт сделал человека человеком, и только тот, кто познал радость победы и то, каким трудом она достается, способен хоть чего-то добиться в жизни. Сейчас соискателям престижных вакансий в империи "Nike" желательно иметь в графе "хобби" какой-нибудь вид спорта. История неудачи одного весьма достойного претендента на одно весьма достойное место давно превратилась в анекдот. На вопрос: "Чем вы занимаетесь в свободное время?" бедолага ответил: "Исследую торговые точки"… А на последовавший вопрос: "Нет, во что вы играете в свободное время?" сморозил: "В покер".

Что касается самого тренера, то он хотел добиться в своей жизни не только славы самого маститого воспитанника чемпионов, Билл Бауэрманн хотел не больше не меньше – осчастливить всех жителей земли. Понятное дело – тех жителей, которые занимаются спортом. Некоторые помнят и такие времена, когда заниматься спортом было в буквальном смысле слова не в чем. Конечно и Adidas, и Puma, и еще с десяток более-менее успешных фирм с грохотом строчили швейными машинками и выпускали в жизнь майки, треники и кеды, но все это было ужасающего, читай неспортивного, дизайна и еще более ужасающего, читай неспортивного, качества. Светлая мысль выпускать только одежду для занятий спортом впервые пришла не в светлую голову американского тренера и его ученика. До этого еще немецкие братья Дасслеры додумались за 20 лет до рождения Филиппа Найта. И они, конечно же, совершенствовали свою продукцию, но, видимо, с какой-то не той стороны. Пока в лабораториях крупных фирм думали над длиной шнурков, американский тренер Билл Бауэрман зрил в корень – ему не нравилась ни форма подошвы этой самой обуви, ни материал, из которого обувь шили, ни ее покрой. Раздражение старого спортсмена понятно – ни одна тренировка не проходила так, чтобы драгоценные ноги бегуна прибегали к финишу целыми и невредимыми, а о каких олимпийских результатах может идти речь, когда все мысли о мозолях? Отчаявшись найти чудо-башмаки, Билл Бауэрман пытался слепить, что хотел, из того, что было. Он что-то там разминал, держал в печке, потом в холоде, потом на солнце; подшивал подушечки и прокладочки, отрезал и спиливал. Все экспериментальные модели первым делом проходили апробацию на неудавшемся журналисте и неудавшемся чемпионе Филиппе Найте. Так тренер вдохновил своего ученика на второй подвиг в его жизни – желание обеспечить спортсменов удобной профессиональной обувью.

Экспериментальным путем тренер и ученик пришли к выводу: спортивная обувь сравнительно неплохого качества и по приемлемой цене производится в Японии. К этому времени Филипп Найт окончательно понял, что ни в журналистике, ни в спорте он королем не станет, и поступил в аспирантуру Стэнфордского Университета. Скучновато, конечно, но основы бизнеса, бухгалтерия и экономика Филиппу для будущего благополучия были необходимы. Да и родители волновались – парню за 20, а профессии никакой. Так Фил стал бухгалтером, а потом и преподавателем экономики в Стэнфорде. Престижно и денежно для средней американской мечты. Бег и любимого тренера Найт тем не менее не бросил, а значит, и свою кроссовочную идею.

 

Идея превратилась в конкретный и вполне реальный план, руководство к действию, расписанное на бумаге, когда в Стэнфорде Фил выполнял домашнее задание по теме "Разработка маркетингового плана". Найт весь уик-энд строчил работу, которую озаглавил: "Может ли спортивная обувь японского производства сделать со спортивной обувью немецкого производства то же, что сделали японские фотоаппараты с немецкими?" Перевожу: даже идиоту понятно – если продукция одинаково хорошего качества, покупатель однозначно выберет более дешевую, вопрос – где такую найти? В 1962 году такой продукцией обладала Япония.

 

Если есть конкретный и подробный план действий – почему бы не приступить к его реализации? План он настрочил, еще когда учился. Вместо Гаваев в свой очередной отпуск Филипп помчался в Японию. Путешествие было от начала до конца авантюрой – герой не знал японского, понятия не имел, куда идти, с кем разговаривать и как вести переговоры. Вся надежда была на дорогущий черный костюм. Японцам он понравился. При полном параде, Найт явился в обувную компанию Onitsuka Tiger как представитель на ходу выдуманной американской компании Blue Ribbon Sports. Без тени сомнения в глазах он заявил японцам, что его фирма день и ночь мечтает распространять в Америке товары под маркой Tiger, в особенности спортивные тапки – и это было чистейшей правдой. В своем черном костюме Филипп Найт действительно очень хотел торговать обувью. И еще он по-настоящему и с юности увлекался и восхищался Японией. Искренность сделала свое дело: представители японской Onitsuka Tiger выдали представителю дружественной американской Blue Ribbon Sports с десяток опытных образцов своего лучшего товара, а также звание официального дистрибьютора в США, и стороны расстались, абсолютно довольные друг другом.

От Японии и японской обуви Филипп пребывал в полнейшем восторге, но обойтись без одобрения своего личного сэнсэя не мог. Билл Бауэрман не разочаровал и не разочаровался – тренеру заморские кроссовки тоже понравились. Более того, мудрый учитель тут же предложил проверить товар в деле. Компаньоны погрузились в машину и отправились в Портленд на легкоатлетические соревнования штата. Своего невиданного японского обувного зверя они предлагали купить и профессиональным спортсменам, и сочувствующим прямо у входа на стадион. Опытные образцы Onitsuka Tiger разлетелись моментально, и к вечеру спрос в разы превысил предложения.

 

На следующую партию обуви, а также на регистрацию фирмы Blue Ribbon Sports Билл и Филипп копили два года. Бизнесмены из Onitsuka Tigers – терпеливые, как все японцы – безропотно ожидали следующего заказа. Он не был таким уж крупным: всего триста пар. Их сгрузили в гараже Билла Бауэрмана, а торговлю вели все тем же проверенным способом: перед началом и после завершения спортивных состязаний в ближайших к Портленду крупных городах. Тогда же компаньоны разделили обязанности – Филипп занимался продажами, его учитель традиционно взял на себя развитие и совершенствование. Бешеных прибылей не было, но убытков тоже, и в вяло развивающуюся компанию было решено взять еще одного сотрудника – старого друга и спортсмена Джефа Джонсона. Его звание "просто продавца" японской обуви тоже не устраивало. К идее производства собственной продукции он отнесся с азартом новичка, тем более что оказался гением в своей узкой области, которая ныне зовется словами "marketing" и "publiс relations". Джонсон не то что "связывался" с общественностью, он общественности "навязывался". Ни один человек, купивший товар у Blue Ribbon Sports, не оставался без его внимания. Джеф названивал покупателям из месяца в месяц и донимал их вопросами типа: "Как часто вы носите наши кроссовки? А почему не ежедневно?", "В каком месте они натирают стопу? Ах, не стопу, а пятку, а где именно?", "Шнурки какого цвета вы предпочли бы в следующий раз?", и так далее. Из ответов собиралась база, они анализировались и доводились до сведения "главного по развитию" – Билла Бауэрмана. Так, благодаря пожеланиям клиентов, спустя 5 лет тренер-изобретатель создал первую в мире спортивную обувь, которая впоследствии становится образцово-показательной. Схематично и коротко ее можно описать несколькими словами: верх – из нейлона, подошва – из ЕVA. За химической аббревиатурой скрывается страшное слово "этилвинилацетат", который любому химику известен своей длинной и запутанной формулой, а любому нехимику – полурезиновой, полупластиковой легкой и прочной кроссовочной подошвой.

 

Кстати, и над шнурками в фирме "Nike" тоже напряженно работают по сей день, как и надо всеми остальными кроссовочными частями. Прежде чем запустить в производство новую модель, ее кропотливо тестируют в специальных фокус-группах, да и после того, как она сходит с конвейера – тоже.

 Когда дела, наконец, пошли отменно, появились и претензии. Японцы из Onitsuka Tiger перестали благодарственно кивать головами и подсчитали, сколько заработал Фил Найт. Получилось – более миллиона долларов. Бывшие партнеры спохватились и потребовали изменения условий контракта. Но трио Найт-Бауэрманн-Джонсон в японцах больше не нуждалось. Они имели все для начала производства обуви-мечты у себя на родине. Не хватало только гениального логотипа и гениального нового названия. Название примерещилось все тому же Джеффу Джонсону, и было коротким, звучным и многозначным – "Nike" (Ника). А логотип озарил студентку факультета дизайна Кэролайн Дейвидс. За свою завалившуюся на бок птичку-галочку она получила 35 долларов и всемирную славу изобретательницы одного из самых узнаваемых товарных знаков. Логотип принципиально не стали заказывать у маститых профессионалов – и потому, что денег не было, и потому, что Филипп Найт им не очень-то доверял.

 

Озарение номер три свалилось на Билла Бауэрмана и действительно было похоже на чудо. Тренер продолжал экспериментировать с материалами для производства кроссовок, используя все, что попадалось под руку. Однажды его одержимый взгляд упал на чугунную вафельницу любимой супруги, после чего кухонной утвари было моментально придумано новое применение. В раскаленную вафельницу запихнули кусок резины и получили вафельную подошву – лучшую подошву для беговой обуви по данным двух десятилетий.

 

А вот Фила Найта ничто не озарило – это на первый взгляд. Он не может похвастаться ни логотипом, ни названием, ни вафельной подметкой. Его единственная – и бесценная – заслуга заключалась в умении вести дела. Вообще все дела – и с клиентами, и с рекламщиками, и с подчиненными. И хоть в Университете Стэнфорда Фил прочитал множество умных книг, чаще всего в бизнесе он принимал решения, руководствуясь интуицией. Каким-то одному ему ведомым способом Найт находил нужных людей и вдохновлял их выкладываться на полную катушку. Он изо дня в день повторял: "Хороший товар рекламирует себя сам" и единственное, на что тратил деньги – так это на контракты с талантливыми спортсменами. Он создал в своей компании уникальный принцип постоянной смены деятельности, благодаря чему получил универсальных специалистов. От этого его нового, доселе невиданного метода работы с персоналом у менеджеров-профессионалов волосы встают дыбом: Фил Найт находил нужного, по его мнению, человека, не ставил никаких задач и не намечал целей, веруя, что "нужный" человек сам все знает, и лишь без тени сомнения в голосе говорил: "Ты можешь!" И "нужный" человек мог. Далее невиданный доселе метод работы с персоналом предполагал легкую шокотерапию. Время от времени Фил Найт перемещал своих сотрудников с одной должности на другую, переводил из одного отдела в другой, причем в результате перестановок вчерашний подчиненный мог завтра стать начальником своего шефа, а служащий отдела продаж оказаться в отделе дизайна. И хоть из-за путаницы иногда можно было сойти с ума, дела в "Nike" шли отменно. Не выдерживавшие темпа отсеивались сами собой, зато истинные спортсмены мчались за своим вожаком на всех парах. Спустя пару лет невиданный доселе метод работы с персоналом имени Филиппа Найта обеспечил компанию отрядом образцовых работников: они горели за общее дело, умели сами принимать решения, не ждали от шефа никаких поблажек и знали о производстве обуви абсолютно все.

 

Способ продвижения своего товара в массы Фил Найт тоже почувствовал не головой, а сердцем. Стандартные рекламные лозунги и речевки, типа "Покупайте наш товар – лучший товар в мире!" его всегда настораживали, поэтому о достоинствах "Nike" с первых дней было решено сообщать народу тихо, ненавязчиво и без истерик. Народу предлагался яркий, позитивный образ и захватывающая история, а уж связать ее с товарами, заклейменными падающей галочкой, он должен был сам. То есть, в идеале, схема получалась следующая: покупатель смотрит на плакат, ролик или журнальную страницу, испытывает восхищение и восторг, сродни тому, которое испытывает, глядя на произведение искусства, и подобно вопросу: "Интересно, а кто же это, собственно, нарисовал-слепил-построил?" в его душе возникает страстное желание узнать – "А что же здесь, собственно, рекламируется и кем?"

 

Ну, а сольную партию в песне, восхваляющей товары с галочкой, Фил Найт безоговорочно отдал кумирам. Это решение тоже целиком и полностью было интуитивным, поскольку 30 лет назад никто и не думал ставить чемпионов в один ряд со звездами шоу-бизнеса и использовать их физиономии для рекламы. Имена олимпийцев народ, конечно, помнил, но только те три недели, пока шла Олимпиада. Филипп Найт талантливых спортсменов обожал, поэтому из чистого уважения и почтения доверил им представлять свою продукцию. Талантливые спортсмены уже тогда требовали за свои экранные улыбки бешеные деньги, но Фила это ничуть не смутило. Он как будто бы знал заранее, что, заплатив Майклу Джордану несколько миллионов, в следующем году "Nike" продаст кроссовок на несколько миллиардов.

Филипп Найт всегда симпатизировал одержимым. И правильно делал, потому что без них не обошелся ни один рывок "Nike" к пьедесталу. Годы шли, и постепенно запасы времени, сил и знаний вечного тренера Билла Бауэра истощились. Второй вафельной подошвы ему было не изобрести, а компания отчаянно в ней нуждалась. Новый Кулибин прилетел в "Nike" буквально из космоса. У дипломированного физика Фрэнка Руди была своя безумная мечта и она очень напоминала мечту Филиппа Найта и его почтенного учителя: господин Руди тоже хотел достойно обуть спортсменов. Фрэнк Руди бредил лыжами, буквально с детства, но по разным причинам мог заниматься любимым делом только по выходным. В остальное время он трудился в NASA, создавая новые космические предметы из новых космических материалов. Ему давно пришла в голову мысль использовать достижения науки и техники, чтобы хорошо и удобно было не только космонавтам, но некосмонавтами в NASA не интересовалось. Идею Фрэнка Руди о спортивный ботинках на воздушной подушке помимо NASA отвергли и в Adidas, и почти отвергли в "Nike", но сразу и навсегда указывать настоящим спортсменам на дверь было не в правилах Фила Найта. А еще у него была привычка проверять любые изобретения на собственных опытных ногах. Те первые "воздушные" кроссовки были, конечно же, далеки от совершенства: они с весьма неприличными звуками выпускали закачанный в подошву воздух, их подошва нагревалась, а стелька натирала, но ноги в них буквально сами рвались вперед – и Фил решил довести идею Фрэнка до ума. Когда воздух заменили гелем, резину – упругой пеной, и Майкл Джордан взмыл в этой новой космической обувке красно-черного цвета к баскетбольному кольцу, – доходы "Nike" превысили 3 миллиарда в год, личное состояние Фила Найта перевалило за 4 миллиарда, а в списке самых богатых землян его имя торжественно поставили на 22 место.