Некоторое время назад сайту Globalrus нужно было найти двух сотрудников. Откуда
их взять? Мы дали объявление в Сети. И оно сработало. Нам позвонили, написали,
пришли, постучав в дверь, двадцать восемь, как помнится, человек. Из них девятнадцать
никуда не годились. Все они -- уж так совпало -- оказались студентами или выпускниками
факультета журналистики МГУ. И нам стало даже интересно. Мы принялись задавать
вопросы и получать ответы: так родилось это скромное самопальное исследование,
решительно не претендующее ни на какую научность, ни на какую исчерпанность. Еще
мы позвонили коллегам-редакторам и выяснили, что они мучаются теми же проблемами.
Среди известных сегодня журналистов выпускников журфака практически нет.
Будущие работники
Все студенты факультета журналистики МГУ считают место своего обучения "престижным",
а получаемое образование "хорошим общегуманитарным". И гордо резюмируют: "Фактически
это филологическое, лингвистическое образование, оно действительно великолепное".
При этом честно жалуются на недостаток профпредметов, относящихся собственно к
журналистскому ремеслу: от четырех до пяти процентов учебной программы. "Журфак --
это противоестественный факультет", -- говорят они с каким-то задором, с неизменным
почтением отзываясь о качестве своего общегуманитарного образования.
Редакторы, впрочем, полагают иначе. "У них беда с общей эрудицией, -- кривился
в разговоре со мной выпускающий одной газеты. -- Начинаешь проверять уровень общих
знаний -- и хватаешься за голову: ‘Войну и мир‘ никто из них на самом деле не
читал. Но и своего заветного они тоже не знают. Одна девочка пришла к нам устраиваться
экономическим обозревателем, и ее попросили для начала перечислить основные мировые
валюты. Она же в обменник ходит, как мы ходили в булочную. Но на вопрос не ответила:
дошла до трех и запнулась. Была изгнана и удалилась, негодуя, так и не поняв,
где оплошала. Я уж молчу про элементарную неграмотность, бесконечные ‘этот фильм
понравиться модному зрителю‘, ‘симпотичная артистка‘ и прочие прелести от отдела
культуры".
Будем, однако, объективны. Отделы культуры -- это уходящая натура, больше четырех
мировых валют ни в одном обменнике не сыщешь, а Льва Толстого не сыщешь нигде
в принципе. То, чего нет в телевизоре, не существует в природе. Все опрошенные
нами журфаковцы себя под "ящиком" чистят. Образцом для подражания они называют
Малахова, Агалакову, Диброва и, конечно же, Парфенова. И вообще, какая "Война
и мир"? -- нерасторопный девятнадцатый век сто лет как кончился, мы живем в бурную
эпоху интернета.
Но вот тут начинается самое удивительное.
Высочайшие темпы работы, необходимые сегодня в новостных сетевых СМИ, -- неодолимый
Эверест для них. Горький парадокс: самое интернетизированное поколение, дни и
ночи напролет проводящее в Сети, совершенно не способно пользоваться этой самой
Сетью профессионально. Создается впечатление, что интернет на журфаке остался
незамеченным. Интернет-СМИ там относятся к категории "модная экзотика", им читают
пару коротких спецкурсов, и все. При том что вся бумажная пресса использует Сеть
как основной источник информации, пользоваться интернетом почти никто не умеет,
искать информацию не в состоянии.
Отношение к Сети как к рабочему ресурсу отсутствует, это привычное развлечение
и только. Соединяясь с нулевой корпоративной этикой, такой подход дает волшебные
результаты: получив доступ к служебному интерфейсу крупного интернет-издания,
практикантка по собственной инициативе невозмутимо опубликовала в качестве передовицы
свой материал, абсолютно невероятный по количеству фактических и грамматических
ошибок и несоответствию формату ресурса. Что такое форматы, они не понимают, не
ведают вовсе. Поэтому постижение структуры отдельно взятого СМИ для них еще труднее,
чем чтение "Войны и мира". Журфаковцы оказываются не в силах оценить приоритеты
и значимость новостей, уловить взаимосвязь событий, не говоря уж о том, чтобы
ответить на вопрос "почему?". Они не могут провести границы между комментарием
и новостным материалом с бэкграундом, разговор про "разные журналистские жанры"
повергает их в ступор. "Слишком много ненужной информации на мою бедную голову", --
горестно вздохнул пришедший к нам соискатель, и сам, не дождавшись ничьих просьб,
удалился в поисках лучшей доли.
Это, собственно, ключевая фраза: "Слишком много ненужной информации". Информация --
вообще вещь ненужная. Таким оказывается итог пятилетнего обучения на журфаке.
Удивительно, как культ Парфенова мирно уживается с презрением к информационной
журналистике. Словосочетание это резало им слух, оскорбляло их чувства. "Деградация", --
отвечали они, морщась. Несколько человек потрясли нас одной и той же, гладкой,
как из учебника, фразой: "Информационная журналистика оправданна как избирательный
подход к фактам, позволяющий влиять на общественное мнение и задействовать манипулятивные
возможности современных СМИ".
А может, эта фраза и впрямь была из учебника?
Нынешние работодатели
Редакторы известных мне СМИ журфаковцев берут на работу с крайней неохотой. "Из
шестидесяти выпускников журфака пригодны к работе двое", -- жаловался редактор
одного еженедельника. Большинство работодателей не обращают никакого внимания
на диплом претендента или даже открыто предпочитают лиц с максимально удаленным
от журналистики образованием. Это требование формулируется буквально: крупный
сетевой ресурс дал недавно объявление о вакансии, которое гласило: "На должность
редактора общественно-политических новостей требуется человек с профильным образованием
(Физтех, МАИ)". Журфаковцы заработали твердую, неколебимую репутацию. Все знают,
что в графе "Ожидания по зарплате" у них стоят цифры с алогичным числом нулей.
Оправившись от первого смущения, редактор заглядывает в графу "Какую должность
вы хотели бы занимать?". Никто не желает становиться репортером. Волчья работа,
тяжкая жизнь -- ноги кормят, а они, знаете ли, не казенные. Зато хотят заниматься
"пиаром и рекламой" и очень удивляются, узнав, что эти отделы к редакции не относятся.
Как так? Почему?
"Неохота во всем этом сифилисе разбираться и по больницам мотаться", -- заявила
будущая звезда журналистики, отвергая предложение стать медицинским обозревателем.
Большинство выпускников журфака желает писать лишь о модных масскультурных событиях,
больших корпорациях и всячески окучивать luxury-сегмент потребительского рынка.
Отчаянные попытки одного из изданий набрать штатных авторов в научное приложение,
несмотря на постоянное повышение предлагаемой зарплаты и облегчение условий труда,
продолжались полтора года и завершились ничем.
Но и в мире гламура их не ждут. "Мы не знаем, чему их там учат, -- сетуют в модном
журнале, -- но не умеют они абсолютно ничего. Не умеют писать, не умеют звонить,
не умеют брать интервью, общее развитие на уровне жителя Висконсина. Это, конечно,
можно сказать почти про любого сегодняшнего выпускника, но у остальных хотя бы
нет журналистских амбиций. Они закончили свой педагогический, начитались Довлатова
и приходят готовые к тому, что придется чему-то учиться. А выпускники журфака
с этой мыслью примириться не в состоянии". Для них сюрпризом оказывается необходимость
не только добывать информацию и брать интервью, но даже искать контактные телефоны,
пробиваться через секретарей ньюсмейкеров и т. д. (особенно ярко это проявляется
при необходимости взаимодействовать с государственными структурами). Молодые журналисты
раздражаются, хамят ни в чем не повинным секретаршам, которые воспринимают это
как оскорбление священной для них корпорации и тут же заносят соответствующее
издание в черный список. Редактору спокойнее отправить на задание перегруженного,
но проверенного репортера, чем маяться с новичком. "Полное неумение адекватно
общаться с любым необходимым человеком -- от министра до алкоголика, а ведь это
едва ли не главное в журналистской профессии, -- вздыхал натерпевшийся коллега. --
Причем виноват у них кто угодно, кроме них самих: по указанному телефону ‘никто
не подходит‘, а добыть какой-нибудь другой телефон, к которому подойдут, пусть
даже мобильный, им просто лень, в самом процессе поисков информации им видится
что-то глубоко унизительное". Пора выпускать журналистов, специализированных в
определенных областях: политике, экономике, культуре, модном сервисе, спорте.
Специалиста легче научить писать, чем журналисту объяснить специфику, -- таково
солидарное редакторское мнение.
Но совсем не оно уже делает погоду.
Рука рынка
Пару лет назад приятель-буржуй, торгующий мебелью, попросил меня помочь ему раскрутить
новый бренд модного итальянского дизайнера. Коли дело в модности, то схема стандартная:
устраиваешь выставку с пресс-коктейлем -- и вперед. Дальше уже как бог даст, но
без пресс-коктейля в наше время никуда.
Пресс-коктейль тем отличается от любого другого, что помимо закуски и выпивки
на нем подают бумажки -- релизы, сообщающие журналистам, какую немыслимую красоту
они сподобились увидеть. Этот пресс-релиз я по дружбе и написал минут за пятнадцать.
Выставка состоялась, тарталетки были съедены, бумажки вручены. Прошло несколько
месяцев, и счастливый, сияющий приятель возник на пороге моей квартиры с кипой
газет и журналов под мышкой. Я принял их с благодарностью и твердой убежденностью,
что, не читая, снесу на помойку. Но, открыв одно издание, потрясенный, заглянул
во второе, в третье, в десятое... Они были такие разные и такие одинаковые: для
умных и глупых, богатых и бедных, старых и молодых, на убогой газетной бумаге
и сверкающие, пленительные. Но буквально во всех была моя анонимная писулька,
воспроизведенная трепетно, как церковный канон. Лишь в трех, кажется, случаях
великий релиз был ну очень слегка переработан.
Все СМИ, как известно, приступают к своей деятельности с маркетингового исследования,
с определения целевой аудитории. Для кого, так сказать, пишем? Пустой, ничтожный,
бессодержательный вопрос. Есть релиз, есть фуршет и есть издание, а задача работника,
нанятого за тысячу уев в месяц, умело соединить эти три реальности. Он приходит
на коктейль, съедает тарталетку, берет бумажку и -- с Парфеновым в голове и Тиной
Канделаки в сердце -- бережно вручает ее компьютеру. Все. Такой высокооплачиваемый
курьер. Кто его породил -- современные СМИ, рынок с его потребностями или журфак,
поставляющий ежегодно стране самых квалифицированных специалистов с "великолепным
общегуманитарным образованием"?
Право слово, опять непонятно, что было в начале -- курица или яйцо.
ПОДВЕРСТКА
Статья Александра Тимофеевского, конечно, не является исчерпывающим исследованием
положения дел на журфаке (на что, собственно, указано и в самой статье). Далеко
не со всеми утверждениями автора можно согласиться -- в частности, по поводу гуманитарного
образования. На журфаке действительно очень неплохая филологическая школа, а среди
преподавателей филологических дисциплин есть настоящие звезды. И если спрашивать
не редакторов СМИ, а сотрудников Института мировой литературы, то их мнение о
выпускниках журфака будет весьма высоким. Впрочем, все эти поправки не отменяют
(а скорее, даже подтверждают) главную обозначенную автором проблему -- журфак
МГУ выпускает очень плохих журналистов. И это действительно повод для разговора.
Для серьезной дискуссии о том, как изменить положение дел в главном вузе страны
и в принципах подготовки журналистов. Дискуссии тем более актуальной, что она
и без того запоздала. Сегодня СМИ еще худо-бедно живут за счет ресурса поколения,
пришедшего в журналистику в начале-середине 90-х, но на завтра этого ресурса очевидно
не хватит. А учитывая рост рынка СМИ, это самое завтра может случиться очень скоро.